Хватит!

Сразу оговорюсь: в конфликте между Венесуэлой и США я полностью на стороне народа мятежной республики. Уверен, что судьбу страны должны решать в Каракасе, а не некие мутные деятели из Вашингтона. Однако, в этом конфликте мои симпатии не на стороне конкретно Мадуро, не совсем приятного человека (хотя оппоненты его в тысячу раз хуже), а на стороне справедливости вообще, под которой я подразумеваю в т.ч. и право народов на самоопределение. Однако, хочу воспользоваться опытом Венесуэлы для того, чтобы поговорить о глобальном восприятии социализма вообще, о конкретно венесуэльском его варианте и о том, как он сообразуется с нашей ситуацией. Сам термин социализм в последнее время перестал быть обозначением общественно-политической системы конкретно в СССР. Мы говорим о скандинавском, китайском, том же венесуэльском социализме, хотя далеко не все страны, где этот строй реализован, возглавляются коммунистическими партиями. Социализм в общем - это набор неких социальных гарантий, предос

Похоже в Кремле решили дословно воплотить в жизнь известную формулу политического успеха, постулированную Ганди: "Сначала вас не замечают, затем над вами смеются, потом борются с вами. А затем вы побеждаете". Но начать почему-то решили с обратного конца. Путин-победитель давно остался в туманной дали вместе с крымской весной. Путин-враг оппозиции, обличаемый в качестве главного коррупционера, похоже тоже интересен обществу всё меньше - эта тема почти закрыта, но не триумфальным опровержением богатств главы государства и его друзей, а бессильным осознанием невозможности бороться с этой бедой. Все всё знают и всё понимают, но к кремлёвским стенам, над которыми долгие годы реет уже выцветший стяг с надписью: "Да, мы обнаглели, и что?", с вилами не спешат. Но то ли смех - действительно лучшее лекарство от стресса, вызванного последними реформами налоговой и пенсионной системы, то ли люди попросту устали ждать перемен и грустно иронизируют над происходящим, но образ пре

Мне кажется, проблема уже не в росте цен, не в пенсионной реформе, которые стали только триггерами всеобщего раздражения - это как если бы ваш попутчик в купе поезда кроме мата, пьяных криков и проч. ещё и закурил бы сигарету, дымя вам в лицо. Дело в каком-то ментальном несовпадении власти не только с чаяниями людей, но и с самим духом времени. Нами руководят люди из девяностых, разруливающие вопросы "по понятиям". В те годы подобные методы были оправданы в первую очередь неустроенностью самой системы, которая не нашла ещё нужные тропы, не оформила законодательно правила общения в новых условиях. Условно говоря, не оговаривались в законе какие-то детали ввоза грузов на таможне в девяностые, и бизнесмен шёл решать вопрос при помощи наличных. Сегодня же уже все нужные изменения внесены, правила существуют, а таможенник остался прежний, и всё также хочет денег за то, что денег, казалось бы, стоить уже не должно. Общество в принципе, как и любая система, стремится к порядку,

Главная ошибка тех, кто хоронит коммунистическую идею в том, что их критика адресуется главным образом к коммунистам современным - Зюганову сотоварищи. Вспоминают их устроенность во власти, готовность договариваться, трусоватость. Вывод неизменен - такие люди мир перестроить не могут, и мечту о коммунистическом рае если и воплотят, то для себя любимых - в огромных зарплатах, служебных автомобилях и вип-залах аэропортов. Уместиться в современной КПРФ, по крайней мере в руководстве её, Гагарину, Шолохову, Чкалову, было бы невозможно. Но дело в том, что сегодняшняя КПРФ никакого отношения к подлинному коммунизму не имеет, партия сохраняет в себе лишь контуры советского проекта, его внешние признаки, символику, но никак не суть, не саму великую идею. Причина же этого проста и состоит в том, что КПРФ как политическая сила была создана сверху, а не снизу, как в своё время большевистская партия. По сути верхушка коммунистического движения в начале девяностых собрала в себе представ

Мой недавний небольшой текст об Исаакии вызвал шквал какой-то неадекватной критики. Я получил сразу несколько возмущённых писем, где меня обвиняли в чём угодно - начиная от ненависти к церкви и кончая презрением к России и её святыням. Красной линией через всю эту эпистолярность проходит: вот вы, сволочи-коммуняки, как уничтожали церкви, так и сейчас стремитесь к тому же! Тут уж пришла моя пора возмутиться: да, действительно, было множество ошибок, преступлений против истории, когда церкви, монастыри, необдуманно разрушались. Но на деле уничтоженные в эпоху Сталина религиозные памятники составляют лишь малую толику ото всех прекративших существование на нашей земле храмов и церквей. Большая же их часть погибла сама собой или исчезла в результате деятельности властей или самой церкви. Дело в том, что изначально монастыри, крупные храмы, были не только религиозными центрами, а чаще являлись своего рода форпостами на границах княжеств. В период феодальной раздробленност

"Левада-центр" опубликовал результаты опросов о социально-политической обстановке в стране. В целом они фиксируют общую тревожность в обществе, отсутствие у людей позитивных ожиданий и как следствие - снижение рейтингов власти. "Тренды сереют", - говорят политологи, подразумевая нарастающие депрессию и возмущение общества. Эта "серость" трендов - как полчища серых крыс, что в поэме Жуковского сожрали жадного епископа Гаттона, отказавшегося делиться зерном с голодными, уничтожает второй бастион кремлёвской обороны. Всего их задумывалось три: "Единая Россия", Правительство, и авторитет самого Путина, огромной башней слоновой кости возвышающийся за первыми двумя преградами. С "Единой Россией" покончено давно. Люди до такой степени не доверяют партии, что даже в посткрымский период, шокировавший наблюдателей рекордными рейтингами власти, не прервалась тенденция губернаторов и мэров идти на выборы самовыдвиженцами, дистанцируясь от

"Д" - главная литера политического словаря прошедшего года. Десакрализация, деинституализация, дестабилизация, - вот слова определяющие тренды, превалирующие и в сегодняшней политической реальности. Десакрализация власти, выразившаяся в грандиозном падении рейтингов и отторжении мифов путинской эпохи, включая частично и крымский. Деинституализация протеста, когда люди стремятся голосовать за кого угодно, кроме провластных кандидатов, но, тем не менее, не готовы собираться под знамёнами какой-либо конкретной силы. Дестабилизация политической ситуации, когда всего за полгода в стране прошло сразу несколько протестных митингов - начиная с Волоколамска и Коломны и кончая масштабными выступлениями в Кемерово и Приморье. Общественный организм отторгает путинизм как некую опухоль. Причём происходит это совершенно во всех сферах: в публичной, где, кажется, любое, даже более-менее невинное высказывание госслужащего вызывает скандал. В политической - по слухам, из "Един

Сегодня часто говорят о том, что Путину сотоварищи начинает прилетать от общества своеобразная обратка за ложь прошлых лет. Вспоминается его обещание не повышать пенсионный возраст, противоречивые заявления по Украине (сначала присутствие наших военных там не признавали, а недавно подробно о нём рассказали), липовые "туристы" Боширов и Петров... Сегодняшнее общество, говорят аналитики, не поверит Путину, даже если он погибнет в прямом эфире - люди сочтут этот факт новой пиар-акцией или попыткой сбежать от ответственности. В либеральных СМИ проводят нелепые аналогии - дескать, именно от тотальной лжи погиб Советский Союз, и потому точно такая же судьба ждёт кремлёвских обитателей. Сравнение это совершенно лишено оснований. Ложь в составе советской пропаганды, конечно, присутствовала (как она наличествует в любой пропаганде мира), но с той адской вакханалией, которая творится сегодня, сравнить её невозможно. Нынешняя пропаганда прямо и сознательно лжёт, конструируя некую а

В последнее время много говорили о законопроекте, вводящему ответственность за оскорбления чиновников в интернете. Складывалось ощущение, что решение уже принято, и особенно оно укрепилось после того, как его в ходе своей недавней пресс-конференции одобрил президент. Незадолго до Путина положительно о законопроекте высказывались многие государственные деятели, к примеру, Валентина Матвиенко, заявившая, что чиновников, дескать "нельзя называть дебилами" и призвавшая наказывать за это. Однако, в последний момент здравый смысл всё-таки возобладал. По лентам прошла новость о том, что Минкомсвязи дало отрицательное заключение на законопроект. "«Одна из задач государственных органов — спокойно выслушивать критику своей работы. Не сахарные» - заявил заместитель министра связи Алексей Волин. Причин тому несколько - и крайне раздражённая реакция на законопроект в сети, и осознание того, что выполнять его окажется невозможно (что если у ругательства окажется двадцать миллионо

На фоне  новости  об истечении срока распоряжения о передаче Исаакиевского собора Православной церкви и слухов о принятии в ближайшее время нового постановления, споры о смысле этого акта вспыхнули с новой силой. Общество разделилось на две половины: одна утверждает, что собор необходимо вернуть Церкви, у которой он был отобран безбожными коммуняками, другие напоминают о том, что государство у нас вообще-то светское, а Исаакий - исторический памятник, который негоже передавать пусть и древнейшей в стране, но все-таки негосударственной организации. Выскажу своё мнение на этот счёт и расскажу о том, почему в случае передачи памятника клерикалам ему может грозить опасность. Начнём с развенчания главного мифа: дескать, собор был отобран у РПЦ и потому по справедливости должен вернуться обратно в её лоно. Это вовсе не так. Исаакий был построен как домовой храм царской семьи, принадлежал царской фамилии, то есть, по сути, государству, и с приходом коммунистов даже не сменил собстве

Как часто мы слышим от либеральных мыслителей о том, как раболепен и предан властям русский человек! Однако, видимо, портрет российского обывателя либерал лепил с себя. Что доказал недавний инцидент в центре Москвы. 18 декабря, после празднования дня рождения главного редактора "Эха Москвы" Венедиктова, заместитель редактора этого светоча либеральных СМИ и провозвестника свободы Сергей Бунтман вышел со своей супругой Лидией Скрябиной на улицу. Там гражданину Бунтману привелось задеть своим пальто бампер припаркованного вторым рядом Рэйндж Ровера. Следом случилось невообразимое: по словам Скрябиной, из автомобиля выскочил разъярённый обезьяноподобный водитель и, оттолкнув женщину (так что та полетела в тротуарную слякоть) приставил к голове журналиста пистолет! Происходило это на оживлённой улице в центре Москвы. Любой нормальный человек немедленно обратился бы в полицию. Но супруги Бунтманы не посмели. В своём фэйсбуке Скрябина  мечется в сомнениях  о дальнейших д

Социологи  выяснили , что число наших сограждан, тоскующих по временам СССР с прошлого года значительно выросло и составило 66 процентов, достигнув максимума за десятилетие. Эта новость способна озадачить обывателя, наученного либеральными СМИ мыслить политический процесс исключительно как пресловутую схватку холодильника с телевизором. Ведь в СССР, надо признать, жилось менее сытно, чем в нынешней России - так по чему же тогда скучают люди? Собственно, для ответа на этот вопрос надо всего лишь обратиться к так часто цитируемой в либеральной публицистике теории Маслоу. На знаменитой пирамиде физиологические потребности (во сне, питании, размножении) расположена на самой нижней строчке: Только их и способна с горем пополам удовлетворить построенная у нас за тридцать лет "демократия". Уже с потребностью в безопасности у современного россиянина возникают проблемы: уверенности в завтрашнем дне у него никакой, отсутствует надежда и на правосудие. Фактически в беде мы ост

Сейчас читаю Феликса Кузнецова, книгу о публицистах 1860-х годов из серии "ЖЗЛ", и словно сегодняшнюю социальную хронику перелистываю. Похоже всё - и накалённая в 60-е годы обстановка, и репрессии власти в отношении общества, и даже идеологические константы, существовавшие в тогдашней социальной публицистике. Россия проснулась в 1861-м году, после отмены крепостного права. В псевдопатриотической прокремлёвской литературе Александра Второго принято называть Освободителем, повторяя верноподданную прессу девятнадцатого века, но этот титул также коррелировал с реальностью, как путинское самонаименование "национальным лидером". В реальности обоих правителей называли и называют так только во властных информационных источниках, в народе эти титулы не прижились. На деле крестьянская община оказалась разочарована "освобождением", в ходе которого земля и орудия производства остались под контролем помещиков, а, следовательно, и реальная власть сохранилась в и